Как доктрине российского уголовнопроцессуального права, так и национальной судебно-следственной практике достаточно известны суждения о центральной роли и определяющем значении акта привлечения в качестве обвиняемого в уголовном судопроизводстве России. Институциональная ценность последнего при этом, как правило, виделась в том, что своевременное, законное и обоснованное привлечение в качестве обвиняемого наиболее полно гарантировало реализацию прав данного субъекта:

– на получение квалифицированной юридической помощи со стороны адвоката, ибо именно с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого представители адвокатского сообщества могли быть «допущены» в досудебный уголовный процесс для целей представления интересов и прав доверителя;

– на ознакомление стороны защиты с юридической и фактической сутью инкриминируемого следствием обвинения (как следственного утверждения-тезиса о доказанной виновности) для целей выработки тактики защиты от этого обвинения, в том числе посредством объективации и проверки доводов защиты относительно законности и обоснованности этого акта;

– на законное применение наиболее существенных мер процессуального принуждения, ибо отдельные из них могли быть реализованы только в отношении лица, привлеченного в качестве обвиняемого. Временные пределы применения других носили пресекательный характер и были поставлены в зависимость от вынесения этого акта (ст. 100 УПК РФ);

– на определение надлежащей формы реализации предварительного расследования, так как именно юридическая квалификация деяния, приведенная в акте о привлечении в качестве обвиняемого, являлась определяющей в этом моменте;