Правовое государство с точки зрения его сформированности во многом зависит от уровня правопорядка и законности в государстве, на которые, в свою очередь, напрямую влияет правосознание. При этом само правосознание является важной составляющей общественного сознания, воздействуя так или иначе практически на все сферы общества и отношения, в нем возникающие. В данном контексте следует согласиться с А.И. Клименко в том, что современное политически организованное общество основано именно на правовых ценностях, которые находят свое отражение в законодательстве государства. И в этом случае аксиологические основания права имеют ключевое значение, поскольку именно они являются базой, на которой формируются и функционируют нормы права, а значит и общественные отношения. Однако нормы морали также весьма существенно влияют на становление правовых норм, поскольку также являются важной составляющей системы регуляторов общественного поведения.

Соотношение права и морали представляется одним из хрестоматийных в юриспруденции. Указанные явления на протяжении истории всегда были тесно взаимосвязаны, дополняя друг друга. Именно мораль и право должны способствовать идеалам добра, справедливости, законности, при этом их взаимосвязь хоть и имеет очевидный характер, тем не менее не всегда предусматривает их единство, потому как их аксиологические составляющие весьма схожи либо дополняют друг друга, но не всегда аналогичны. И в данном контексте важно обозначить правосознание как фактор, непосредственно влияющий на правовые отношения, особенно в контексте их возникновения и изменения, поскольку сущность правосознания, в том числе его деформация, во многом строится на основе аксиологического базиса рассматриваемых явлений.

Следует сказать о том, как указанные категории соотносятся в целом. Моральные нормы как социальное явление достаточно часто дополняют, а в некоторых случаях могут и вовсе замещать нормы права в качестве регулятора общественных отношений. Как указывает В.П. Грибанов, в отдельных случаях нарушения правил социалистического общежития и моральных норм носят настолько серьезный характер, что закон придает этим моральным правилам значение норм права.

Однако указанные явления не всегда могут являться однородными, поскольку, как мы можем предполагать, что зачастую подтверждается реальными фактами, правовые нормы иногда могут противоречить нормам морали и наоборот. В таком случае нам следует более детально определить, что же является ценностным основанием права как социального регулятора. Перечень данных ценностей довольно объемен и не определен, в него, как правило, входят: свобода, равенство, справедливость, законность и т.д. Однако в рамках данного исследования мы предлагаем более подробно рассмотреть законность и добросовестность как центральные элементы аксиологических оснований права в контексте злоупотребления правом как общеправового явления.

Указанные выше категории представлены в отечественном законодательстве в качестве принципов реализации субъективного права и в тексте нормативно-правовых актов обозначены различно, при этом они не имеют детального разъяснения их сущности. Отсутствие понятия добросовестности в российском законодательстве сложно рассматривать как пробел в праве, поскольку причинами отсутствия его легальной дефиниции представляется не столько несовершенство законодательства, сколько фактическая невозможность его содержательного описания ввиду того, что указанный принцип является моральной оценочной категорией, описать правовую и нравственную природу которого текстуально, с нашей точки зрения, практически невозможно. Однако добросовестность является базовым аксиологическим принципом права, а потому предполагается, что содержательно он понятен тем субъектам, которые не имеют деформации правосознания, поскольку нормальное правосознание должно достоверно отражать правовую действительность. Совсем иначе дело обстоит с принципом законности, который хоть и является, как и добросовестность, оценочной категорией, при этом имеет законодательное разъяснение и, кроме того, не является морально-нравственным критерием оценивания права, представляя собой исключительно юридический показатель.