95-летний юбилей выдающегося ученого, профессора юридического факультета Воронежского государственного университета Ивана Александровича Галагана, оставившего огромное научное достояние для многих поколений, возвращает нас, его учеников, коллег, работавших с ним, во времена нашего студенчества и молодости.

Впервые я перешагнула порог юридического факультета в 1975 г. в качестве абитуриентки, не поступившей в этом учебном году. Вся моя трудовая деятельность (более 49 лет) начиная с 1976 г. связана с юридическим факультетом, сначала в должности секретаря-машинистки деканата дневного отделения, затем студентки факультета, аспирантки, подготовившей сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию, преподавателя, доцента и профессора кафедры.

В то время мне было почти 18 лет, и все, кто был старше 30 лет, мне казались опытными, мудрыми и… старыми, а Ивану Александровичу было уже 49 лет! Сейчас мне примерно столько же лет, сколько Ивану Александровичу было, когда он умер. Но почему-то к себе уже так категорично не относишься! Наше общение продлилось 21 год (до его смерти).

Если провести эксперимент и спросить у студентов, присутствующих на Всероссийской научно-практической конференции «Государство. Право. Ответственность: научное наследие профессора И.А. Галагана»: все ли в аудитории меня знают, то ответ будет по большей части отрицательным. А вот Льва Дмитриевича Кокорева, Виктора Степановича Основина и Ивана Александровича Галагана знали все. Но не потому, что юридический факультет был намного меньше, в то советское время как-то жили все более дружно, это был какой-то единый «научный монолит». Все они, да и другие сотрудники обладали непоколебимым авторитетом, мы к ним относились с уважением, а они — к нам. Лев Дмитриевич Кокорев, занимая должность декана, относился ко мне как к ребенку, пытался меня чему-то научить и как-то особо оберегал, чтобы никто вдруг ненароком не обидел. От Виктора Степановича Основина я тоже абсолютно не видела какой-либо «угрозы» в мой адрес, его доброжелательность ко мне выражалась практически во всем, он пытался мне как-то помочь, а я не хотела его расстроить и старалась очень хорошо работать.

А вот Ивана Александровича Галагана я просто панически боялась, вернее, не его, а его юмора, который не понимала. Как известно, юмор бывает разным: добрым, нейтральным, «колючим». Каждая фраза И.А. Галагана содержала какое-то скрытое, как мне тогда казалось, смысловое значение, но оценить его в том момент не могла. Иван Александрович отличался от «сверхсерьезных» профессоров каким-то задором, веселостью, обаятельной улыбкой, острым взглядов, он не смотрел на тебя, а как бы сканировал, при этом как-то прищуривался, давая понять, что он знает о тебе все, чего ты и сама не знаешь, не только твое прошлое, настоящее, но и будущее (так, например, именно Иван Александрович подсказал идею остаться после окончания юрфака в вузе).