В нашей стране, как и во многих других современных государствах, ведется непрерывный поиск оптимального объема правового регулирования. Балансируя между недостаточным и избыточным нормативным воздействием, законодатель стремится предоставить надлежащую правовую регламентацию всем значимым явлениям социальной действительности. При этом регулированию правовых возможностей внимания уделяется не меньше, чем обязанностей и запретов.

Уже довольно длительное время законодательство, правоприменительная практика, правовая доктрина сферу возможного, дозволенного в праве обозначают не только с помощью субъективных прав, но и правовых интересов (и их аналогов, таких как законные интересы, охраняемые законом интересы). В частности, первое упоминание о том, что регулируемые правом интересы могут иметь «форму приобретенных прав», а могут и не иметь таковой, датируется 1874 г. и принадлежит Р. Иерингу. Первые отечественные научные труды, касающиеся проблематики законных интересов, относятся к концу XIX — началу XX в.. На законодательном уровне термин «законные интересы» одним из первых зафиксировал Гражданский процессуальный кодекс РСФСР от 7 июля 1923 г. Статья 5 указанного кодекса предписывала суду «способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов».

Несмотря на все вышеотмеченное, до настоящего времени не утихает дискуссия об отличиях правовых интересов от субъективных прав и о специфике их реализации и защиты. В отечественной правовой доктрине по указанному вопросу к настоящему времени сложилось несколько подходов. Первый из них рассматривает правовой интерес в качестве некой усеченной правовой возможности по сравнению с субъективным правом. В.В. Субочев отмечает: «Субъективное право, утратившее былую гарантированность, не исключается из сферы правового регулирования, оно продолжает существовать в ней, оставаясь в рамках “усеченнойˮ, но все же некой правовой возможности, получившей наименование законного интереса». Сюда же, по мнению указанного автора, относятся правовые возможности, которые не получили гарантированности на уровне субъективных прав в силу нетипичности, малозначительности, неготовности государства расходовать ресурсы на то, чтобы гарантировать их реализацию.

Другой подход предлагает разграничивать права и правовые интересы с помощью структуры. Так, субъективное право состоит из четырех правомочий (право-поведение управомоченного лица; право-требование к обязанному лицу; право-притязание на защиту; право-пользование объектом права). Структура правового интереса включает три правомочия, такие как:

1) право-поведение заинтересованного лица;