Вовлечение несовершеннолетних в преступную деятельность – это грубое нарушение прав детей и подростков, а также угроза их нормальному развитию и социализации. Данная проблема в современном обществе является крайне актуальной и неразрывно связана с повышенной виктимностью несовершеннолетних. Современные тенденции криминализации подростковой среды демонстрируют рост изощренных форм вовлечения несовершеннолетних в преступления, включая использование цифровых платформ.

Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в совершение преступления предусмотрена ст. 150 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ). Однако, несмотря на наличие уголовной ответственности, остаются не решенными проблемы квалификации новых нетрадиционных действий вовлечения несовершеннолетних в преступную деятельность и расширения применения данного уголовно-правового состава. Имеется потребность в адаптации уголовно-правовых механизмов к новым реалиям, где традиционные методы воздействия (угрозы, обман) сочетаются и дополняются психологическим манипулированием через социальные сети. В данном аспекте мы рассмотрим основные проблемы, связанные с квалификацией действий иного рода, влекущих вовлечение несовершеннолетних в совершение преступлений.

Уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетних в преступления закреплена в национальных законодательствах большинства стран и поддерживается международными актами, такими как Конвенция о правах ребенка, принятая резолюцией № 44/25 Генеральной Ассамблеи ООН 20 ноября 1989 г., вступившей в силу для СССР 15 сентября 1990 г. (далее – Конвенция), ст. 19, 32, 36 которой провозглашают необходимость защиты детей от всех форм насилия, эксплуатации, включая вовлечение в противоправные действия, а также обязывают государства защищать детей от любых действий, наносящих вред их благополучию.

Однако в разных странах формулировки составов преступлений могут существенно отличаться, в том числе в части возрастных рамок, способов вовлечения, что создает сложности в унификации подходов. В некоторых юрисдикциях для уголовного преследования взрослого за вовлечение ребенка в преступную деятельность необходимо совершение последним преступного деяния, в других – достаточно самого факта подстрекательства, побуждения к совершению преступления. Например, если в Российской Федерации подобные преступления считаются оконченными с момента совершения несовершеннолетним преступления, приготовления к нему или покушения на его совершение, то в австралийском штате Виктория в Законе «О преступлениях» 1958 г. после внесения в него изменений в 2017 г. установлена ответственность за вербовку детей для участия в преступной деятельности, при этом лицо может быть признано виновным в совершении преступления независимо от того, совершил ли несовершеннолетний преступление под воздействием взрослого «наставника» или нет.

Состав преступления, предусмотренный ст. 150 УК РФ, имеет ряд особенностей. Так, объектом преступления является нормальное развитие несовершеннолетнего и общественная безопасность. Объективную сторону образуют активные действия по вовлечению (уговоры, угрозы, обман), а также бездействие, если на взрослом лежала обязанность предотвратить преступление. Вместе с тем, на наш взгляд, объективная сторона требует дифференциации между прямым физическим принуждением и опосредованным влиянием, например, таким как создание «групп смерти» в сети «Интернет». Субъектом преступления выступает лицо старше восемнадцати лет, а субъективную сторону составляет прямой умысел, направленный на вовлечение и включающий осознание несовершеннолетнего возраста потерпевшего. При этом, по нашему мнению, спорным остается вопрос о необходимости доказывания осознания виновным степени внушаемости конкретного подростка в условиях возрастных когнитивных особенностей.