Долгие годы в уголовно-процессуальной теории не затихает спор о сущности судебной деятельности в сфере уголовного судопроизводства, о соотношении таких правовых категорий, как судебная власть, правосудие и уголовное судопроизводство. Безусловно, особое внимание ученых к данной проблеме связано в первую очередь со становлением судебной власти в современной России, переосмыслением роли суда в регулировании правоотношений в уголовно-процессуальной сфере, попыткой сбалансировать столь характерный для уголовного судопроизводства конфликт между публичными и частными интересами.

Судебная власть и то, каким образом она реализуется, проявляет себя в различных сферах социальной жизни, перестает быть неким абстрактным понятием и для граждан, и для представителей публичных органов. Общество начинает ощущать ее наличие именно благодаря деятельности суда, перевоплощающегося из органа, который в сфере уголовной юстиции наряду с правоохранительными органами обеспечивает интересы общества и государства, т.е. публичные интересы, в орган, обеспечивающий и защищающий прежде всего интересы личности в данной сфере, как это и провозгласила Конституция РФ (ст. 2). Но быть гарантом справедливости может быть только сильная судебная власть, поэтому суды благодаря новому российскому уголовно-процессуальному закону наделяются широкими полномочиями по разрешению самых разнообразных правовых вопросов, конфликтов и споров в ходе производства по уголовному делу.

Особенно наглядно укрепление статуса суда проявляется в досудебном производстве. Так, суды теперь получили возможность осуществлять контроль за законностью производства предварительного расследования и его результатами не только при получении материалов уголовного дела и его рассмотрении в судебном разбирательстве, но и непосредственно в ходе его осуществления. Суды в целях обеспечения прав и законных интересов участников процесса вправе и в то же время обязаны превентивно не допустить применения мер принуждения и производства следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан, без имеющихся на то оснований, пресекая возможные нарушения прав заинтересованных лиц и получение доказательств незаконными методами. У суда также достаточно средств при рассмотрении жалоб на незаконные действия и решения представителей публичных органов обвинения признать их незаконными и обязать соответствующее должностное лицо устранить допущенное нарушение. Расширение юрисдикционных средств правового регулирования судом производства по уголовному делу демонстрирует, что суд — это орган, действительно обладающий властью влиять и на поведение участников процесса, и на принятие решений должностными лицами, осуществляющими уголовное преследование.

Характер такой деятельности суда не подпадает под традиционное понимание правосудия как разрешение главного вопроса о виновности или невиновности лица, привлеченного к уголовной ответственности. Поэтому в юридической литературе существует множество различных подходов к изменившейся роли суда в современном уголовном процессе. Поводом вновь обратиться к данной проблеме явилось ознакомление с отзывом В.В. Дорошкова на докторскую диссертацию С.В. Бурмагина.

Отмечая правозащитный потенциал судебной власти и расширение сферы судебной деятельности в уголовном судопроизводстве как положительный итог тридцатилетнего реформирования судопроизводства, уважаемый профессор В.В. Дорошков тем не менее считает, что модернизация уголовного правосудия осуществлялась без учета духовно-нравственных ценностей россиян, что было обусловлено в том числе и кризисом современной отечественной науки, выразившимся в том, что поспешно признавались несостоятельными, непригодными базовые понятия, на которых строилась теория, в первую очередь фундаментальные концепты, лежащие в основе понимания познания, права, правосудия, и именно поэтому теоретическое осмысление и переработка накопленных в новейшее время научных знаний о различных видах и направлениях уголовно-процессуальной деятельности суда требуют взвешенного подхода, в чем он, безусловно, прав. Однако вывод, к которому в ходе этих размышлений приходит В.В. Дорошков, вызывает определенные вопросы. Так, он пишет, что правосудие из вида государственной деятельности, всегда стоящего на защите в первую очередь прав слабых, угнетенных и обиженных, а потому справедливого правосудия, издавна осуществляемого в первую очередь по совести, постепенно превратилось лишь в деятельность по реализации судебной власти, т.е. некое соревнование, где особая роль отводится состязательности формально равноправных, но далеко не равных сторон, но не достижению истины, правды.