Долгое время институт трансграничных банкротств в России носил довольно фрагментарный характер и охватывал лишь вопросы конкурсоспособности и международной подсудности так называемых персональных банкротств (в отношении иностранных физических лиц), а также применения коллизионной привязки lex fori concursus. Между тем полностью исключалась возможность введения процедур банкротства в отношении иностранных юридических лиц, а также отсутствовали адекватные режимы признания иностранных банкротных производств, реабилитационных процедур и судебных решений, принятых по банкротным делам.

Вместе с тем в некоторых делах о несостоятельности иностранных физических лиц судьями рассматривались вопросы, связанные с forum shopping, критерием центра основных интересов должника (center of main interests of the debtor, далее — COMI), практикой банкротного туризма. В этом смысле интерес представляет Решение Арбитражного суда Ямало-Ненецкого округа от 14 ноября 2016 г. по делу № А81-6187/2015 о введении процедуры реструктуризации долгов в отношении гражданки Украины. Обращает на себя внимание то, что в отсутствие детального регулирования трансграничной несостоятельности в российском законодательстве суд обратился к подходам, выработанным в международной практике, и применил критерий COMI для обоснования решения о введении процедуры реструктуризации долгов в отношении гражданки Украины. Впоследствии сформировался положительный тренд относительно возможности признания иностранных физических лиц банкротами на территории Российской Федерации, ставший своеобразным предвозвестником для установления аналогичного подхода к решению вопроса о возможности банкротства иностранных организаций в Российской Федерации.

До 2022 года отказ в инициировании соответствующих процедур мотивировался судьями со ссылкой на ст. 1202 ГК РФ, определяющую, что личным законом юридического лица считается право государства, где учреждено юридическое лицо. Кроме того, в судебной практике отмечалось, что представительство зарубежной компании в Российской Федерации не обладает правосубъектностью и к нему нельзя применить нормы Федерального закона от 26 октября 2002 г. № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве). Точкой отсчета для изменения подхода к решению вопроса о допустимости инициирования процедур банкротства в отношении зарубежных компаний можно назвать Решение Арбитражного суда Челябинской области от 22 апреля 2022 г. по делу № А76-31539/2021.

В августе 2021 г. гражданин Российской Федерации обратился в АС Челябинской области с заявлением о признании банкротом компании ʽPandora consulting LCʼ (далее — Pandora), зарегистрированной на острове Невис. Ответчик возражал против удовлетворения заявленных требований, указывая на факт прекращения деятельности компании в 2019 г. Однако суд не согласился с указанной аргументацией и отошел от буквального толкования положений Закона о банкротстве, запрещающих инициирование процедуры несостоятельности в отношении зарубежной компании, посчитав, что неприменение соответствующих мер в отношении активов должника, находящихся на территории Российской Федерации, лишает кредиторов права на судебную защиту. Помимо этого, суд квалифицировал, что ликвидация Pandora не является завершенной, в силу законодательства острова Невис, предусматривающего, что компания, прекратившая хозяйственную деятельность, продолжает существовать еще в течение трех лет. Дело Pandora не стало единичным примером открытия производства о несостоятельности в отношении иностранных компаний в российских судах: ВС РФ в Определении от 8 февраля 2024 г. № 305-ЭС23-15177 по делу А40-248405/2022 прямо признал данную возможность. Представляется, что предложенный Верховный Судом РФ (ВС РФ) подход свидетельствует о новом этапе развития сферы трансграничного банкротства в Российской Федерации.