Права человека традиционно рассматриваются в отечественных праве и правовой науке как основа правового статуса личности и как реальные правомочия в зависимости от их гарантирования в позитивном праве. Это, с одной стороны, определяет пределы собственного поведения (свобода) и властно-управленческих решений (равенство), но, с другой стороны, влечет риски непризнания права в случае его позитивной неурегулированности (правовой пробел) и механизации властеотношений (бюрократизм).

Современная концепция прав человека имеет международные правовые источники, прежде всего Устав Организации Объединенных Наций (принцип уважения прав человека и основных свобод для всех) и Всеобщую декларацию прав человека (стремление каждого содействовать уважению прав и свобод и обеспечению их всеобщего и эффективного признания) и предполагает конституционно-правовую унификацию самих прав человека с учетом национальной компетенции государств.

В этом контексте права человека характеризуются исключительно правовой природой, а о том, являются ли они непосредственно действующими независимо от акта государственного признания, иначе говоря, естественными в силу биосоциальности человека или легализуемыми из-за угроз нарушения, до настоящего времени ведутся дискуссии между юснатуралистами и легистами.

Этика прав человека, с точки зрения отдельных ученых-правоведов, подразумевает тождество прав человека с нравственностью, когда правореализация заслуживает морального порицания или уважения в зависимости от ее индивидуализма (эгоистические интересы) или плюрализма (всеобщие человеческие интересы). В последнем случае права человека считаются моральными правами до тех пор, пока они подтверждают человечность и приоритет всеобщих интересов. Такая идеализация этики прав человека не учитывает многообразие социальных характеристик. В этой интерпретации этика прав человека искажает гарантированную ими свободу (действие по своему усмотрению в границах, не нарушающих права других лиц), так как предполагает вторжение в сферу чужой свободы с моральной оценкой использования прав. К тому же, как отмечал Р. Дворкин, непонятно, влечет ли уравнение: права человека (возьмем, право на жизнь) = моральные права (соотносящееся с указанным правом право на уважительное отношение, а именно на отношение без ненависти, злобы и мести) — обязанность соблюдать закон в случае, когда он не соответствует моральным правам или нарушает их. Он полагал, что этика прав человека зависит не от содержания этих прав и даже не от личного поведения человека, а от той модели общества, в котором проживает человек.

Одной из таких моделей является модель принципов, которые характерны для конкретного общества и которые выше государственных (политических) решений, гарантирующих права и обязанности. Члены общества принципов принимают на себя обязанности, корреспондирующие чьим-то правам, независимо от оформления самих принципов, а также от личного отношения к ним, поскольку для такого общества важен лишь исторический факт принятия им соответствующих принципов. Модель принципов подходит для морально плюралистического общества, в котором права человека сосуществуют с моральными обязанностями заботы, честности, справедливости, единства («никем нельзя пожертвовать как раненым»).