На наш взгляд, крайне важным является изучение исторического аспекта правового регулирования ответственности за коррупцию. Это необходимо не только для понимания истоков формирования своеобразной ментальности нашего народа, но и для оценки эффективности принимаемых уголовно-правовых мер по противодействию этому явлению.

Коррупционные проявления, которые в современности квалифицируются как преступления, имеют глубокие исторические корни. Исследователи обращают внимание на то, что первый опыт взаимодействия с рассматриваемым деструктивным явлением наблюдается еще в эпоху Древнего Вавилона. Несмотря на постоянную общественную опасность таких поступков, осознание их как преступных зародилось лишь в античные времена, когда впервые возник сам термин «коррупция». В это время зафиксированы и первые правовые нормы, регулирующие ответственность за такие деяния. Например, в Законах XII Таблиц предусматривались самые суровые наказания за коррупционные преступления. Это позволяет предположить, что римское законодательство стало одним из первоисточников нормативного регулирования феномена коррупции.

В период средневековья, на протяжении почти тысячи лет, понятие «коррупция» использовалось преимущественно в религиозном контексте, символизируя греховность человеческой природы, подверженной дьявольским искушениям. С XVI века латинский термин «коррупция» окончательно вытеснил своего предшественника – греческое слово «катализ», что стало следствием быстрого завершения продолжавшейся более двух тысяч лет борьбы латинского языка с его греческими корнями, проводимой отцами инквизиции, с присущими им методами.

Что касается российской истории, коррупция как явление также имеет долгую традицию, даже если терминология передового европейского права не сразу прижилась. В русском языке существовали свои эквиваленты упомянутых ранее понятий, такие как «казнокрадство», «взяточничество», «мздоимство» и «лихоимство», отражающие отечественное понимание коррупции, причем различия в терминах лишь подчеркивали то, что суть коррупции как на Западе, так и в России идентична. Примечательно, что различие между мздоимством и лихоимством проводилось по критерию законности действий чиновников. Совершение незаконных действий за взятку трактовалось как лихоимство и строго каралось, тогда как мздоимство – плата за ускорение законных процессов – воспринималось достаточно терпимо. Гипотетически можно предположить, что именно в эти времена сложилось индифферентно-благожелательное отношение к взятке-благодарности за ускорение «решения вопроса», она в общественном сознании не атрибутировалась как преступление, поскольку речь шла о совершении законных действий.

Система противодействия коррупции в эпоху Киевской Руси и Московского царства отличалась фрагментарностью, что было характерно для слабой институциональной структуры государственного управления того времени. По мере усиления роли государства на пути к просвещенному абсолютизму возрастала его роль как основного генератора коррупции. Чем больше усиливались контролирующие функции государственной бюрократии, тем больше коррупционных проявлений можно было наблюдать в этих органах.