Оценка регулирующего потенциала поправок, внесенных в Конституцию РФ в 2020 г., продолжается. В частности, требует легального определения ряд терминов, введенных в Основной Закон (человек труда, социальное партнерство, социальная солидарность и др.); в официальном толковании нуждаются принципы-новации (преемственность в развитии Российского государства, обеспечение защиты исторической правды). В действующей редакции расширено конституционное закрепление принципа социального государства (ч. 5, 6, 7 ст. 75, ст. 75.1). Эти нормы также требуют серьезного научного осмысления и законодательной адаптации. Решение поставленных вопросов должно послужить обеспечению единства, непротиворечивости «конституционного поля» российской правовой системы. Данной проблеме посвящена и настоящая статья.

Как известно, законодатель в России создал две отличные друг от друга модели пенсионной защиты трудоспособного населения. Так, согласно положениям Федерального закона от 28 декабря 2013 г. № 400-ФЗ «О страховых пенсиях», право на этот вид социального обеспечения приобретают застрахованные лица в порядке Федерального закона от 15 декабря 2001 г. № 167-ФЗ «Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации», а именно — по достижении установленного возраста нетрудоспособности и в размере, зависящем от личного участия каждого застрахованного в формировании пенсионных прав.

В дополнение к упомянутой модели лица, перечисленные в Законе РФ от 12 февраля 1993 г. № 4468-1 «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей» (далее — Закон № 4468-1) и ряд приравненных к ним лиц (например, сотрудники прокуратуры РФ, работники ФСИН, судебные приставы), а также федеральные государственные гражданские служащие, согласно ст. 4 Федерального закона от 15 декабря 2001 г. № 166-ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации», приобретают право на пенсию по выслуге лет по достижении предельного срока службы, установленного федеральным законодательством и уточняемого ведомственными актами.

Подобный дуализм пенсионной политики с точки зрения ее конституционности до настоящего времени не вызывал сомнений. Тем более что Конституционный Суд РФ (далее — КС РФ) в Определении от 2 апреля 2019 г. № 854-О указал, что создание закона, регулирующего пенсионные отношения, относится к дискреции законодателя, который в свою очередь обладает правомочием «сохранить для отдельных категорий граждан прежние условия назначения пенсий, обусловленные особыми обязательствами государства перед ними, особенностями условий их труда или нуждаемостью в повышенной социальной защите».

Не случайно на протяжении новой и новейшей истории Российского государства лица, получающие пенсионное обеспечение на основании закона № 4468-1 (далее по тексту — сотрудники силовых ведомств), занимали обособленное правовое положение. Данная идея упоминается еще в XVI в. в «Большой челобитной» Иваном Пересветовым, в которой автор, критически рассматривая начало правления Ивана Грозного и предлагая реформы русского государства, отмечал: «Нужно, чтобы столь могущественный государь со всего царства доходы брал себе в казну и из казны своей воинам сердце веселил, тогда казне его конца не будет. <…> Какова щедрость государя к воинам, такова и мудрость его».