Вопросы военной юстиции и деятельности военных судов, несмотря на их неоднократное освещение в исследовательской литературе, до сих пор остаются актуальными. При этом регулярно уделяется внимание не только современной практике, но и историческому опыту организации военной юстиции на различных этапах истории России. И хотя нельзя не согласиться с тем, что институционализация военных судов в нашей стране происходит не ранее XVIII в., вполне обоснованными видятся мнения авторов, считающих, что прообразы этих органов, как и законодательной базы, регламентирующей их деятельность, начали формироваться еще в XVI–XVII вв.

Однако только в результате формирования полноценной системы военных судов, начиная с преобразований Петра I и заканчивая уставами, регламентирующими действия органов военной юстиции XIX в., стали формироваться принципы их организации и деятельности, включая вопросы подсудности и подведомственности. Весьма важным моментом, который отмечают исследователи, стало то, что со временем юрисдикции военных судов начали подлежать дела с участием лиц, которые не имели отношения к военной сфере и, как следствие, формально не подлежали действию военного (в том числе военно-уголовного и военно-процессуального) права. В настоящей статье эта тенденция рассматривается на примере распространения военной юстиции Российской империи на коренное население Казахской степи в XIX в. Автор намерен выявить причины, по которым казахи стали подсудны российским военным судам и по которым в дальнейшем эта их подсудность была отменена.

Как известно, казахи впервые признали российское подданство еще в конце первой трети XVIII в., однако в течение длительного времени юстиция Российской империи на них не распространялась. Лишь на рубеже XVIII–XIX вв. предпринимались попытки сформировать для казахов специальные суды с участием представителей российской администрации, однако они оказались не слишком удачными. И конечно же, не шло речи о военных судах. Планы распространения российской военной юстиции на казахов не нашли отражения и в «Уставе об управлении сибирских киргизов», подготовленном М.М. Сперанским в 1821 г. и вступившим в действие годом позже.

По-видимому, впервые вопрос о подсудности казахов военным судам Российской империи получил закрепление в законодательстве в 1837 г.: 3 ноября этого года было принято высочайше утвержденное мнение Государственного совета, гласившее: «Киргизы, кочующие вне пограничных линий, по делам: в измене, убийстве, грабеже, барымте и явном неповиновении установленным властям, судятся военным судом».

По какой же причине было принято решение о распространении на коренное население Казахской степи юрисдикции российских военных судов? Ведь казахи, в соответствии с соглашениями об их принятии в российское подданство, даже полностью освобождались от воинской повинности.