Развитие современного конституционализма свидетельствует о том, что получившие на определенном историческом этапе в академических, экспертных и политических кругах представления о наступившей постидеологической эпохе (государственности без идеологии), оказались в лучшем случае ошибочными. Продемонстрированное на первых порах развития постсоветского пространства упорство в стремлении избавиться от призраков государственной идеологии привело не к декларируемой деидеологизации политических, социальных, экономических, культурных и иных институтов государственности, а к денационализации и десуверенизации идеологии. Выпав из сферы системного организующего государственного воздействия и факторов обеспечения национальной безопасности, историческая идеологическая реальность складывалась сообразно императивам вне— и надгосударственного влияния, в том числе через институты наднациональной (конвенционной) юрисдикции, с ориентацией на утверждение и доминирование идеологии прав человека как квинтэссенции конституционного мировоззрения. Казавшиеся естественными, эти процессы развивались в определенной логике унилатеральной глобализации, провоцировали перенастройку общества в соответствии с ценностно-мировоззренческими установками, не имеющими крепких корней в национальной социокультурной среде и правосознании, порождали дисфункции в системе конституционных институтов, предполагаемые стандартизированные трактовки которых не соотносились с особенностями государственно-политического уклада (включая ригористические интерпретации прав человека, влекущие дисбаланс частных и публичных интересов, антагонизм личности и государства).

Отрицание формальной допустимости государственной идеологии, силы и продуктивности идеологии как основания и формы реализации государственной политики, официальный нейтралитет государства в ценностно-мировоззренческой сфере при фактическом широком распространении идейных и морально-политических установок, не образующих общенационального согласия, а обосновывающих (и в известной мере провоцирующих) социальное и поколенческое (историческое) размежевание, неравенство и партикуляризм, породило на рубеже веков тенденцию, которую, вероятно, можно определить как идеологический кризис государственности, проявившийся в том числе в кризисе государственно-политической идентичности, национального правосознания и государственного стратегирования. На текущем этапе активной общественно-политической консолидации вокруг идеи сильной суверенной государственности, способной решительным образом отстаивать общенациональные интересы, воплотившейся в обновлении и парадигмальном сдвиге Конституции Российской Федерации (далее — Конституция РФ), проблема идеологической основы российской государственности не снята.

Неслучайно продолжается дискуссия об идейно-ценностной определенности, обоснованности и достоверности (адекватности) Конституции РФ, смысле и целесообразности конституционного запрета в отношении государственной и иной обязательной идеологии.