К дискуссии о роли разъяснений Пленума Верховного Суда РФ

Современная система источников российского уголовно-процессуального права отличается сложностью и иерархичностью. В научной литературе не достигнуто единства взглядов по целому ряду ключевых вопросов обсуждаемой тематики. Так, по-прежнему остается дискуссионной проблема о роли разъяснений Пленума Верховного Суда РФ в механизме регулирования уголовно-процессуальных отношений. Дискуссия эта возникла давно, а после распада СССР приобрела еще и международный характер. Например, в Республике Беларусь высказывается такое мнение, что постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь имеют нормативный и общеобязательный характер, т.е. фактически и юридически являются источниками права.

Согласимся с тем, что данный вид модифицированных источников права похож на традиционные источники права позитивного — нормативные правовые акты, но тем не менее к их числу не относится. А поскольку данные акты не входят в систему нормативных правовых актов, то их нельзя относить и к подзаконным нормативным правовым актам. Например, Н.В. Сильченко утверждает, что постановления Пленума Верховного Суда республики могут считаться «правовыми прецедентами». Он также подчеркивает, что «в сфере действия права Постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь являются одной из тех точек, где происходит самое интенсивное взаимодействие данных подсистем, и через которую сформулированные судебной властью правовые положения “перетекают” в формальные источники действующего позитивного права». Он предлагает урегулировать все детали, связанные с их возможным применением «в кодексе Республики Беларусь “Об источниках права”». Так или иначе, палитра мнений белорусских коллег тоже весьма разнообразна. С одной стороны, постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь — «неформальные» источники права, поскольку «перетекают» в формальные, с другой — самостоятельные регуляторы, модифицированные источники права.

В России также представлены полярные точки зрения по названной проблеме. Приведем мнение проф. В.К. Ображиева, который разделяет интерпретационную и правотворческую деятельность Пленума Верховного Суда РФ. Он полагает, что «необходимо различать официальную интерпретацию правовых норм и их конкретизацию. Если результатом официальной интерпретации правовых норм являются положения, с необходимостью выводимые из законодательных предписаний путем их грамматического, систематического, исторического анализа, то конкретизация предполагает нормотворческое развитие закона».

На наш взгляд, разделение конкретизации правовой нормы и ее толкования не имеет под собой достаточных оснований. Конкретизация нормы — это и есть цель ее толкования, способ восполнения пробелов. Слишком общее правило уточняется в интерпретационных положениях. Например, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 13 октября 2020 г. № 23 «О практике рассмотрения судами гражданского иска по уголовному делу» сказано: «Исходя из того, что гражданский иск может быть предъявлен в период после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции (ч. 2 ст. 44 УПК РФ), в случае вынесения обвинительного вердикта при производстве в суде с участием присяжных заседателей гражданский иск может быть предъявлен до момента окончания исследования обстоятельств, отнесенных согласно ч. 3 ст. 347 УПК РФ к обсуждению последствий вердикта» (п. 16). Здесь судебное толкование касается производства с участием присяжных заседателей, конкретизируется период подачи гражданского иска. Уточнение, приведенное в документе Верховного Суда РФ, и будет такой конкретизацией.