Война: начало

Война – одно из древнейших изобретений человечества. Более древнее, чем государство и закон, которые позже попытаются придать этому явлению новые формы. «Война – отец всех, царь всех: одних она объявляет богами, других – людьми, одних творит рабами, других – свободными», – говорит Гераклит.

Попытки предотвратить войну или хотя бы упорядочить, подчинить человеческим, божественным началам никогда не прекращались. Архаическая древность оставила нам память об агональных, игровых, фиктивных войнах. У Тита Ливия речь идет о войнах между Аргосом и Спартой, Эретрией и Халкидой, где противники торжественно договариваются о запрете на определенные виды оружия (луки и пращи) и численности сражающихся. Характерно, что народы, осуществляющие игровые симуляции битвы, – не заклятые враги, а наоборот, даже связаны узами дружбы и родства. Место проведения сражений для обеих сторон священно; бой «содержит явные и повторяющиеся элементы мифа и культа», что относит его, по Джорджо Агамбену, к сфере религии, а не политики. Все это придавало военным действиям скорее значение ритуала, инициации, ордалии. Ордалия в архаическом мышлении именовалась волей богов, проявлением высших сил или судом божьим, что вполне ассоциировалось с правом. Борьба выступала в качестве формы высшего судопроизводства, решениям которого приписывался священный смысл.

Сражение как синоним войны и ее компонент было одной из функций культуры, которая всегда предполагала наличие ограничительных правил и признания за собой некоторых качеств игры. «Всякая схватка, если она ограничена определенными правилами, имеет – уже в силу самого этого ограничения – формальные признаки игры, особо напряженной, решительной, но в то же время и чрезвычайно наглядной» (Йохан Хёйзинга). Тогда война велась в границах некоего круга, члены которого признавали равенство или, по крайней мере, равноправие друг друга. На таких ограничениях вырастало международное право, стремившееся включить войну в сферу культуры.

Политические цели войны – завоевание, покорение, господство – оказывались вне сферы агональных состязаний, так же как и мотивы славы, престижа, верховенства и видимого превосходства. «Война ведется, дабы через испытание победой или поражением сподобиться решения, освященного соизволением богов». Это глубинный мотив агональной войны. Платон замечает, что эллины по природе своей друзья и сражаются между собой так, как если бы они примирялись: «Посреди распрей они будут стремиться к миру», а противников «будут благожелательно вразумлять, не порабощая их в наказание и не доводя до гибели, поскольку они разумные советчики, а не враги».