Конституционное право на доступ к правосудию связано с проблемой сроков давности. В наиболее яркой форме это проявляется в гражданском и трудовом праве, в меньшей степени – в уголовном праве и в законодательстве об административных правонарушениях. Так, гражданско-правовой институт исковой давности (ст. 196 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ), будучи инструментом материального (не гражданско-процессуального) права, в то же время по своей природе ограничивает конституционное право на доступ к правосудию по смыслу ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Исковая давность в гражданском праве устанавливается императивно законом, она не может пересматриваться соглашением сторон, однако судебное применение срока исковой давности обусловлено инициативой правообладателя, который должен для этого заявить соответствующее ходатайство. Очевидно, что его заявление соответствующей стороной в споре ограничивает право процессуального оппонента на доступ к правосудию и, тем самым, на судебную защиту. Суд может восстановить срок давности, если посчитает причины его пропуска уважительными, в остальных случаях заявленное ходатайство подлежит удовлетворению.

С конституционно-правовой точки зрения здесь нет нарушения права на доступ к правосудию, наблюдается лишь его допустимое ограничение. Однако конституционный контроль законодательства об исковой давности не исчерпывается проверкой и оценкой данного института самого по себе. Конституционное значение имеют, во-первых, цели данного института (соответствуют ли они основам конституционного строя государства), во-вторых, продолжительность сроков (не являются ли они излишне сокращенными либо, напротив, чрезмерно расширенными), в-третьих, дискреция законодателя в вопросе о дифференциации срока исковой давности в зависимости от юридически значимых обстоятельств (в одних случаях законодатель их сокращает, в других – увеличивает, что не должно быть произвольным и, напротив, мотивироваться разумными и объективными основаниями).

В сущности данная проблема с конституционно-правовой точки зрения характерна и для конституционно-судебной оценки давности привлечения к ответственности за административные правонарушения, ст. 4.5. Кодекса РФ об административных правонарушениях (срок давности варьируется от 60 дней до шести лет), освобождения от уголовной ответственности в связи с истечением сроков давности, ст. 78 Уголовного кодекса РФ (в зависимости от тяжести преступления имеется дифференциация сроков от двух до 15 лет), срока давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения, ст. 113 Налогового кодекса РФ (по общему правилу он составляет три года). Здесь, конечно, не так явно ограничивается доступ правообладателей к правосудию, поскольку инициатива привлечения виновных лиц к административной, уголовной или налоговой ответственности принадлежит государству в лице его уполномоченных органов. Но если посмотреть на ту же проблему с точки зрения конституционных прав потерпевших от правонарушений, наблюдается ограничение их права на доступ к правосудию.

В трудовом и служебном праве также наблюдается конституционно допустимое ограничение права на доступ к правосудию, обусловленное течением соответствующих сроков. При этом законодательная формулировка в более явной форме свидетельствует, что речь идет именно об исключении возможности судебной защиты, ограниченной пресечением доступа к правосудию. Так, ст. 392 Трудового кодекса РФ утверждает не наличие «срока исковой давности» (как это сформулировано в гражданском законодательстве), но «срока обращения в суд по трудовым делам» (по общему правилу – три месяца со дня, когда работник узнал или должен был узнать о нарушении своего права; один месяц – со дня увольнения; в течение одного года – по спорам о заработной плате).