В действующем законодательстве предусмотрены две формы вовлечения лиц, пользующихся гарантиями неприкосновенности, в уголовно-процессуальные отношения со стороны защиты. Часть 1 ст. 448 УПК РФ, а также ряд специальных норм (например, п. 3 ст. 16 Закона «О статусе судей в Российской Федерации») указывает на такие процессуальные формы, как: а) возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица — спецсубъекта; б) привлечение его в качестве обвиняемого по другому уголовному делу (т.е. если оно было возбуждено в отношении других лиц или по факту совершения деяния, содержащего признаки преступления).

Отметим, что обе эти формы присутствовали в начальной редакции ч. 1 ст. 448 УПК РФ, хотя начальная редакция ст. 16 Закона от 26 июня 1992 г. № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» (далее —Закон о статусе судей), принятого десятью годами раньше УПК РФ, говорила только о возможности особой формы возбуждения уголовного дела в отношении судьи (впоследствии ее нормы были приведены в соответствие с УПК РФ Федеральным законом от 15.12.2001 № 169-ФЗ).

К первой, персонифицированной модели прибегают в тех случаях, когда причастность судьи к совершению преступления очевидна с самых первых минут (например, он задержан на месте совершения, в результате оперативного эксперимента и пр.). Она же является единственно возможной, в частности, тогда, когда преступление может быть совершено только судьей и никем иным — в частности, если судья является специальным субъектом преступления (например, по ст. 305 УК РФ). Кроме того, данная форма максимально гарантирует соблюдение специальных прав, связанных с гарантиями неприкосновенности: прохождение процедуры получения согласия на возбуждение уголовного дела обеспечивает проверку обусловленности уголовного преследования профессиональной деятельностью судьи, установление ее отсутствия, что предполагает последующее признание полученных доказательств допустимыми.

Иная ситуация складывается при необходимости возбуждения уголовного дела, не персонифицированного в отношении конкретного судьи, а с последующим в него вовлечением. Оно может быть вовсе бесфигурантным (возбужденным по признакам того или иного преступления, когда на момент его возбуждения лицо, причастное к его совершению, пока не известно) либо фигурантным (возбужденным и расследуемым в отношении других лиц). В последнем случае материалы в отношении судьи, как правило, выделяются в отдельное производство в соответствии со ст. 155 УПК РФ для проведения самостоятельной проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ. И в обоих случаях при подтверждении информации о причастности к преступлению судьи следственные органы обращаются за получением согласия в ВККС РФ: либо на возбуждение уже в отношении него уголовного дела, либо сразу на привлечение его в качестве обвиняемого.

Если сравнить процессуальные особенности этих двух форм вовлечения спецсубъектов в уголовно-процессуальные отношения, то можно выделить ряд существенных отличий. Во-первых, уголовно-процессуальный статус судьи здесь различен: при возбуждении в отношении него уголовного дела сформированность обвинения может соответствовать стандартам доказывания в гораздо меньшем объеме (достаточно собрать данные для подтверждения причастности судьи к совершению преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ)), а судья как участник судопроизводства становится подозреваемым и появляется на самых ранних его этапах.